Снова в ЮАР, или 10 перелетов за 14 дней, Часть 9

Часть 9: Об особенностях местного менталитета, или море, змеи и мартышки-верветки


В нашем перманентном сафари настала передышка, нам предстояло четыре ночи провести в кемпе Роктейл Бей, который находился на северо-востоке ЮАР, недалеко от границы с Мозамбиком, на побережье Индийского океана. Вначале мы прилетели в небольшой городок Ричардс бей, откуда очень живописный пожилой южноафриканец, в прошлом рейнджер, одетый в традиционные короткие шорты и рубашку, потомок легендарных буров, доставил нас на место встречи с автомобилем лоджа, который уже ожидал нас. 




Дорога от аэропорта до места назначения заняла около двух часов, которые прошли весьма продуктивно, во взаимных разговорах, которые оказались интересны обеим сторонам. Бура интересовала жизнь у нас, а нас, естественно, жизнь у них. Итогом стало обоюдное понимание, что и у них, и у нас, все идет не лучшим образом. 

Их изменения мы уже и сами стали замечать, ведь с первого посещения прошло уже пять лет, а это все же срок. Но, некоторые сведения, которые поведал нам ветеран, повергли нас в шок. Например, он рассказал, что когда стал ясен провал бесплатной раздачи черным всех государственных земледельческих ферм в ЮАР, потому что они перестали быть рентабельными, их стали вновь продавать белым, но уже за деньги. Но не это самое смешное, а то, что, когда фермы вновь становились рентабельными, их вновь передавали черным хозяевам. Следствием явилась значительная миграция белого населения в Австралию, Европу и Америку. Сейчас, вроде бы опомнились немного, но черное правительство испытывает значительное давление своего же, черного большинства, хотя и прекрасно понимает, куда это может привести. 

Еще он поведал нам некоторые особенности менталитета черных племен, до сих пор пользующихся сильным влиянием в стране. В частности нынешний Президент ЮАР Джейкоб Мзума по национальности зулус, то есть даже не христианин. И он всячески поддерживает национальные языческие верования, сам являясь многоженцем, поощряет и это в стране. Еще один интересный факт, что в языке зулу например, нет слова «любовь», впрочем как и во многих языках африканских народов. Все хуже дело обстоит и с английским языком. Здесь, в провинции Квазулу-Натал в ходу зулу, затем язык местного племени, потом африкаанс, и уж затем английский. И все бы ничего, но многие местные работают в туризме, и общаться с ними подчас просто невозможно, это создает определенные проблемы в индустрии. Если добавить сюда традиционный африканский менталитет поли-поли (не спеша), и верования в то, что все само собой произойдет, то становится ясно, что стране предстоят большие потрясения. Рейнджер сказал, что он все равно отсюда не уедет, а вот его двое взрослых детей всерьез подумывают сменить место жительства. 

Вот за этими не очень радостными политическими разговорами мы и подъехали к месту стыковки. Нас ждал радушный водитель кемпа, по имени Гибсон (дались им эти американские имена-фамилии), он принял нас по описи у бура, посадил в свой открытый лендровер и повез в кемп. Ехать было около тридцати километров и дорога быстро превратилась из хорошей грунтовки в красную песчаную колею. 







В кемпе нас встретила белая девушка по имени Тара и проводила в номер. Он весьма напоминал наш кемп Пафури в Крюгере, что было не удивительно, так как они принадлежали к одной сети. Несмотря на то, что это, по сути, тоже была большая палатка, в ней было все необходимое для нормального отдыха. Посередине стояла большая двуспальная кровать, был туалетный столик, шкаф для вещей, сейф, и отдельная туалетная комната со всем необходимым. 













Не было только душа на улице, но в этом и не было нужды, так как подняв шторки, оказывалось, что от улицы тебя отделяет только легкая сетка и ветер преспокойно гуляет внутри душа. К номеру еще прилагалась деревянная веранда со столиком и двумя стульчиками. По ней можно было хоть нагищом гулять, так как густые заросли по бокам, не давали ни малейших шансов любителям вуайеризма. 







Мы скоренько покидали вещи и рванули к морю. Оно меж тем было не так близко, как хотелось бы. Нам объяснили дорогу, и мы отправились на первое свидание с Индийским океаном. Дорога была очень живописной, узенькая тропинки, попетляв немного, вывела нас на большую дорогу, сбиться с которой было уже невозможно. По краям дороги были настоящие тропические джунгли, если мы и краем глаза замечали небольшое движение, и. даже пару раз видели небольших антилопок – дукеров, но заснять их не было ни малейшей возможности. 




Наконец, впереди явственно послышался шум волн, поворот, крутой спуск, и мы оказываемся на верхней площадке лестницы, ведущей прямо на пляж. Прямо отсюда делаю первые снимки, ведь первое впечатление само дорогое. 







Хотя и погода слегка пасмурная, глубокая морская синь, смыкающаяся с голубым небом, производит неизгладимое впечатление. Песок немного желтоватый, ведь это не коралловый белоснежный песок Момбасы или Занзибара, но размеры природного пляжа просто поражают. В обе стороны на десяток километров нет никого, мы одни стоим, словно затерянные в этих бескрайних песках. Единственным отдаленным напоминанием о цивилизации являются три одиноких зонтика-навеса, сделанных из экологически чистых палок, потерянно стоящих среди этого безлюдия. Сильно ощутим шум прибоя, трех-четырех метровые волны падают на берег с глухим, но очень мощным звуком. 







Здесь нет прибрежного кораллового рифа, характерного для тропического пояса, который проходит немного выше, и ничто не мешает волнам вести свою извечную атаку на берег. Вода очень теплая, градусов 28, моя самая любимая температурка! Вхожу в воду, подныриваю под набегающую большую волну и выплываю уже за ней. Ой-ой, сразу же ощущаю чудовищную мощь течения, несущего меня прочь от берега. С трудом преодолеваю его и цепляю ногами дно. Да, здесь надо держать ухо востро, иначе унесет в море, и ахнуть не успеешь. Поплавать не удастся, зато можно вволю попрыгать в волнах, что я люблю даже больше. Инга стоит на берегу и опасливо смотрит на волны. После получасовых уговоров она, наконец, соглашается зайти в воду, делает три шага,…и её с головой накрывает волна. На сегодня купание практически закончено. Правда в первый наш день были самые сильные волны, в последующем они стали поменьше и мы с удовольствием плескались в волнах вдвоем. 







Обсыхаем под зонтиком, потому что жарит неимоверно, и сгореть можно за пять минут. Вместе с нами спасается от жары небольшая стрекозка, поднимающая свое брюшко вверх, чтобы максимально отдвинуть его от раскаленного песка. 




На пляже появляется парочка французов, появившихся в кемпе после нас, видимо приехавших на своей машине. Они проходят вдоль кромки воды, и оседают за последним зонтиком, практически не видимые нам. 




К слову сказать это были единственные посетители за все четыре дня нашего пребывания в Роктейл Кемпе. И не потому, что здесь не было туристов. Причина в другом. Этот кемп предназначается в основном для дайверов, рядом расположен большой дайв центр с инструкторами, надувными лодками типа «зодиак» и тракторами для доставки их к морю. Поэтому практически все посетители ездят на погружения один или два раза, а остальное время предпочитают проводить возле бассейна, где иногда инструктора проводят занятия с новичками. 







На следующий день, мы, по совету Тары, берем экскурсию в заповедник, где (по её понятиям) есть хороший сноркелинг. Ехали мы туда два с половиной часа, по ужасной дороге, по ухабам, обгорели, только для того, чтобы лишний раз убедиться, что море теплое и пляж отличный и здесь. Потому что пять или даже шесть рыбок-зебр признавать за отличный сноркелинг, ну никак не хотелось. 




Причем по дорге нам пришлось миновать контрольно-пропускной пункт с вооруженной охраной, где Гибсона записали в книжечку, все честь по чести, потому как здесь частная территория заповедника, и посторонним, как говорится «в». Моё настойчивое обращение к охраннику выкинуть свою винтовку М-16 и взять наш номальный «калаш» ни к чему не привели, ни к моему аресту, ни к его перевооружению. 







Правда по дороге нам удалось увидеть очень редкое животное, а все благодаря сильному дождю и грозе, прошедшей накануне ночью. Практически сразу Гибсон приметил на дороге небольшую, сантиметров пятьдесят в длину, черную змейку. 




Подъехав поближе и запечатлев эту красавицу, интересуюсь, а не ядовитая ли она? Получаю утвердительный ответ, и по приезду узнаем о ней все из книжки, лежащей на рецепшене отеля. Это оказалась стилетовая черная змея. Она интересна тем, что практически все время проводит в норах в земле, так как питается в основном детенышами грызунов – мышей и крыс. По этой причине её глаза почти полностью атрофировались за ненадобностью, и она что называется, слепа на оба глаза. 







Я с Гибсоном слазил на небольшой холм и запечатлел на память оставшихся внизу, да заодно и красный, видимо прогулочный вертолет, летевший неподалеку. 







Единственным развлечением в этих краях, помимо традиционного купания-загорания явился импровизированный обед, живописно накрытый нашими спутниками в спасительном тенечке. Все это они умудрились соорудить из подручных средств, заботливо привезенных с собой из кемпа. Стол был украшен зеленой веточкой вьюнка, горочкой песка и цветочком, воткнутым в неё. В общем, ребята постарались на славу. Мы честно отплатили им сполна, пригласив разделить трапезу с нами. Они вначале бойко отказывались, но, потом, голод видимо взял своё, и они преспокойно срубали все под чистую, к нашему обоюдному удовольствию. 







В общем, наш отдых был созерцательно-спокойным и безмятежным. После многочисленных сафари было очень кстати немного расслабиться, полежать, понежиться в тенечке и позагорать. Да и вечерние закаты порой бывали очень живописными. 




Кемп тоже был весьма экологичным, с непременными атрибутами дизайна в стиле «все натуральное». 













Из зверья тут присутствовали небольшие неуловимые антилопки дукеры, мартышки-верветки, бушбебики, крики которых по вечерам мы слышали постоянно, и огромное количество птиц, щебечущих на разные голоса, начиная с пяти утра, да еще, пожалуй, змеи. Про одну я уже писал, а вторую видела Инга с веранды. И, как она утверждает, это была зеленая мамба. Она и впрямь водится в здешних краях наряду с очень похожей на неё зеленой змеей, абсолютно неядовитой, но Инга, конечно, видела именно мамбу. 

Однажды к нам в гости пожаловали мартышки. Они уселись на краю веранды на перила и задумчиво почесываясь, глядели на нас со смутной надеждой. А одна даже принялась жевать прутик, прозрачно намекая непонятливым туристам, что им надлежит-таки покормить гостей. И, хотя нас предупредили, чтобы мы не кормили их, я точно знаю, кого бы это не остановило! Но, никаких припасов в номере на тот момент не оказалось, и нам пришлось вынужденно выполнить требования персонала кемпа. Спустя минуты три томительного и безрезультатного ожидания обезьяны ретировались питаться самостоятельно в джунгли, чем бог послал. 













Обратный путь из кемпа на большую землю был ничем особым не примечателен. Разве что нам довелось увидеть заготовку леса для находящегося неподалеку целлюлозно-бумажного комбината, производящего бумагу для всей Африки. Вдоль дороги росли специально высаживаемые деревья, завезенные аж из Бразилии, и возле одной из делянок мы застали группу местных лесорубов, занятых самым любимым делом всех работающих, не зависимо от цвета кожи, расовой принадлежности и вероисповедания – перекуром! А чуть далее специальный агрегат укладывал бревна в прицеп. Между прочим, концы заготовленных бревен смазывают специальным составом, имеющим красный цвет и препятствующим высыханию дерева. 










А возле пересылочного пункта, нам показали плантации орехов кешью, растущих здесь, и сборщики их тоже были заняты тем же важным делом, что и лесорубы, то есть перекуром! 







Дорога до Йоханнесбурга не была ничем примечательной, кроме минусования еще одного перелета из десяти. И вечером в полной темноте мы прибыли в столицу игры и азарта не только ЮАР, но и всей Южной Африки в целом – город герой Сан Сити, где нам предстояло провести ночь и наутро ознакомиться с этим городом греха самим и ознакомить вас.